Историческая неизбежность? Ключевые события русско - Страница 66

Ленинский миф набирал силу: в правдинском заголовке уже заметно начало культа его святого стоицизма и великодушия, который будет сопровождать Ленина при жизни и после смерти. Ленин – святой мученик, спасенный чудесными силами и продолживший, несмотря ни на что, свой труд на благо народа – как Христос. Партия, разрушившая религию в глубоко христианской стране, нуждалась в чем-то, что могло заменить христианство, и святой Ленин – преданный делу, самоотверженный и фанатичный – пришелся ко двору.

Но пока Ильич являл общественности свою героическую сущность, Фанни Каплан следовала собственной концепции героизма в совсем иной атмосфере. Милиционер, арестовавший ее, впоследствии цитировал слова Фанни: «Я исполнила свой долг с доблестью и помру с доблестью». Однако ее мужество подверглось серьезному испытанию.

В недрах Лубянки Каплан интенсивно допрашивали. ЧК, методы которой не славились деликатностью, твердо вознамерилась заставить ее выдать остальных заговорщиков. Краткая запись допроса, сделанная позже большевистскими источниками, отражает решимость режима создать собственную версию произошедшего.

Следователи Курский, Скрыпник и Дьяконов выяснили, что Каплан имела при себе автоматический пистолет системы браунинг с серийным номером 150489. Когда второй человек в ЧК, Яков Петерс, допрашивал ее, она отказалась отвечать на вопросы о пистолете. Затем к допросу присоединился Яков Свердлов – председатель Центрального комитета ВКП (б), фактический руководитель государства. Если верить свидетельствам, он был выведен из себя упорным молчанием Каплан.

ВЧК нужно было очернить Каплан и разоблачить в ней агента ненавистных эсеров. Допрос продолжался три дня и три ночи, и тот факт, что Каплан не заговорила, свидетельствует о многом. Она не назвала ни Семенова, ни его товарища – активистку Лидию Коноплеву. Каплан продолжала утверждать, что действовала одна, без приказа какой-либо политической партии. Она заявила, что считает Ленина предателем революции, действия которого на десятилетия отодвинули наступление социализма.

Первого сентября, через два дня после покушения, Центральный комитет партии эсеров заявил, что не имеет отношения к покушению. Согласно показаниям Семенова, датированным 1922 г. (к этому времени он уже начал сотрудничать с режимом), это было неправдой. Руководство партии обещало взять на себя ответственность за покушение, однако запаниковало и передумало, поняв, насколько серьезны будут последствия.

Каплан, казалось, уже стала не нужна ЧК. Решение о ее расстреле было принято. Однако у этой истории будет еще один поворот.

В августе 1918 г. большевики вели кровопролитную гражданскую войну против войск под командованием царских генералов. Белогвардейцы стремились свергнуть советский режим и восстановить старый порядок. Борьба между белыми и красными достигла критической точки, результат ее был никому не ясен. Боясь, что победа большевиков приведет к мировой революции и распространению коммунистической заразы по всей Европе, западные державы послали войска в помощь Белой армии. Британские, французские и американские части высадились на Дальнем Востоке. Чешские легионы захватили территории и взяли под свой контроль коммуникации в Сибири. Великобритания начала кампанию с 40-тысячной армией, и кремлевское руководство считало Лондон самым опасным из своих врагов.

Таким образом, не было ничего удивительного в том, что большевики заподозрили британцев – или по крайней мере заявили о том, что подозревают, – в подготовке этого покушения. На следующее утро после него Яков Свердлов сделал заявление от имени советского правительства: «Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на тов. Ленина. По выходе с митинга товарищ Ленин был ранен. Двое стрелявших задержаны. Их личности выясняются. Мы не сомневаемся в том, что и здесь будут найдены следы правых эсеров, следы наймитов англичан и французов».

Британский дипломат Роберт Брюс Локхарт, который был генеральным консулом в Москве до революции 1917 г., стал представителем Лондона и при большевистском режиме. В своих ярких и тенденциозных мемуарах он описывает выпады против Британии после покушения на Ленина:

«По дороге домой мы купили газету. Она была полна бюллетеней о состоянии здоровья Ленина. Он все еще был без сознания. Были в газете и агрессивные статьи против буржуазии и против союзников… В Петербурге произошла ужасная трагедия. Шайка агентов ВЧК ворвалась там в наше посольство. Отважный Кроми [британский военно-морской атташе капитан Фрэнсис Кроми. – Прим. авт.] пытался препятствовать вторжению и убил комиссара. После этого он был застрелен на лестнице. Все британские дипломаты в Петербурге арестованы…»

Брюс Локхарт, однако, не только выполнял дипломатическую работу, но и являлся сотрудником британской разведки: не случайно он назвал свои мемуары «Воспоминания британского агента». Есть основания полагать, что он сыграл какую-то роль в планах Каплан застрелить Ленина или, по крайней мере, был в курсе дела. Что касается большевиков, то они были уверены в его виновности. Вместе с другим шпионом, Сиднеем Рейли, Брюс Локхарт был публично обвинен в организации заговора, за которым стояли западные империалисты.

«Во вторник мы прочли в большевистской прессе подробный отчет о своей противозаконной деятельности. Они превзошли самих себя, описывая так называемый заговор Локхарта. Нас обвинили в заговоре с целью убить Ленина и Троцкого, установить в Москве военную диктатуру и обречь население Москвы и Петербурга на голодную смерть, взорвав все железнодорожные мосты. Заговор был раскрыт благодаря верности латышского гарнизона, который союзники пытались подкупить большими денежными суммами… Рассказ о событиях в Петербурге был не менее фантастическим. Убийство Кроми было представлено как мера самообороны: агенты большевиков были вынуждены ответить огнем на его огонь. Огромные заголовки выставляли представителей союзников "англо-французскими бандитами", и авторы передовиц визжали, призывая к масштабному террору и самым жестким мерам по отношению к заговорщикам».