Историческая неизбежность? Ключевые события русско - Страница 53

Война в конечном итоге положила конец Думе как реальной силе в управлении Россией. Неадекватная, закостенелая государственная машина не справлялась с вызовами военного времени. Проходили месяцы без обещанной быстрой победы, нападки на Думу усиливались. В 1915 г. она была повторно созвана для одобрения бюджета, но затем снова поспешно распущена, чтобы не вызывать шквал критики. Однако новости с фронта становились все неутешительней, и было ясно, что режиму нужна более широкая политическая поддержка, чтобы справиться с проблемами производства и снабжения, которые были самым слабым местом российской военной кампании. Для решения этих проблем в июле 1915 г. было учреждено несколько советов, в том числе и с участием членов Думы. Казалось, что правительство наконец-то приняло Думу как законную и даже полезную составляющую государственного управления.

Но в этот период, 19 июля 1915 г., Николай решил созвать ее в полном составе. Тут-то и наступил крах. Дума сплотилась в критике неспособности режима эффективно вести войну и в решимости получить больший контроль над ситуацией. Она потребовала – и получила на это одобрение большинства николаевских министров, – чтобы Николай назначил министра национальной безопасности, который был бы подотчетен Думе. В ответ Николай, на которого огромное влияние имела супруга Александра (а та ненавидела Думу и постоянно настаивала, чтобы Николай использовал свою власть самодержца), в сентябре распустил Думу. После этого все пошло наперекосяк. Одним из многочисленных неудачных решений, принятых Николаем, было возвращение в Ставку: он хотел лично командовать армией. Правительство осталось в руках «немецкой» царицы, за которой стояла тень Распутина. Множились слухи об измене на самом верху. Правительство погрузилось в неразбериху. За период «правления царицы» с сентября 1915 г. по февраль 1917 г. сменилось четыре премьер-министра, пять министров внутренних дел и по три министра вооруженных сил и иностранных дел. Говорили, что Распутин берет огромные взятки и устраивает дебоши с петроградскими аристократками. Самые дикие слухи, конечно, были неправдой, однако они заметно подорвали популярность режима.

К ноябрю 1916 г. ситуация ухудшилась настолько, что Николай встал перед необходимостью вновь созвать Думу. Последовали бурные заседания, и во время одного из них лидер думских либералов Павел Милюков, говоря о политике властей, задал ставший впоследствии крылатым вопрос: «Что это – глупость или измена?» В этот раз Дума вела себя непокорно как никогда прежде и отправила-таки премьер-министра в отставку. На самом деле только теперь она могла похвастаться многими чертами настоящего парламента. Ее членов защищал парламентский иммунитет, так что Дума могла стать местом выражения общественного мнения, в особенности критики режима Романовых. Эта критика в результате подорвала авторитет царя среди элиты, общественности и вооруженных сил. Николай пошел на небольшие уступки, например, назначил нескольких министров из числа членов Думы, однако этого было явно недостаточно для борьбы с растущим недовольством. Окончательный крах наступил в Петрограде в середине февраля. Перебои в снабжении хлебом (изначально вызванные очень холодной погодой) привели к уличным демонстрациям, начавшимся 13 февраля. Они случайно совпали с новым созывом Думы 14 февраля. Дума возобновила свои нападки на режим. В течение трех следующих дней ситуация стремительно ухудшалась. Демонстрации стали более массовыми и сопровождались насилием. Впервые со дня Кровавого воскресенья – а прошло уже 12 лет – войскам был отдан приказ стрелять по толпе. Николай, находившийся очень далеко, в могилевской Ставке, объявил о роспуске Думы. Двадцать восьмого февраля значительная часть военного гарнизона Петрограда начала мятеж, присоединившись к восставшим. Огромная толпа собралась у Таврического дворца, где заседала Дума. Бунтующие требовали, чтобы она взяла на себя функции правительства. Это стало моментом истины для Думы как института. Она прошла большой путь от незаметного, слабого органа управления и за последние полгода стала местом всероссийских дискуссий, обрела влияние на действия правительства. Теперь ей предстояло испытание историей: сумеет ли она взять бразды правления страной, которые так очевидно выпустил из рук покинувший столицу Николай, или же оставит их кому-то еще?

Испытание это Дума смогла пройти лишь наполовину. У дверей собралась разъяренная толпа, а умеренные члены Думы не решались ответить на их требования. Формальным оправданием им служило то, что царь распустил Думу и они не могли ничего предпринять без его дозволения. Однако на деле им мешал страх перед лицом пьяной «черни», бунтующей на улицах. В то же время радикально настроенные члены Думы, возглавляемые адвокатом с левыми взглядами Александром Керенским, настаивали на том, что для Думы настал звездный час: она должна бросить вызов царю и возглавить революцию. Развязкой стал некрасивый компромисс: образование без формального согласия Думы Временного комитета (Комитета членов Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями). Само название этого органа подчеркивает колебания многих людей в руководстве Думы, парализованных страхом перед улицей, относительно принятия Думой на себя функций правительства.

Много позже, в эмиграции, Керенский писал, что Дума сама подписала себе смертный приговор. Она умерла утром 28 февраля, на пике своей силы и популярности. Керенский, ставший последним лидером доленинской России, конечно, имел особое отношение к событиям, произошедшим между февралем и октябрем 1917-го. Однако здесь вступает в игру альтернативная история. Если бы Дума все-таки собралась вечером 27 февраля, как могли бы пойти события?